[c]Фаина Раневская.



Да, это та самая невозможно прекрасная книжка, которой я обещал посетить всю запись.

Когда я увидел её на полке, меня охватило жуткое отвращение. Бумага - жёлтая, сортирная, шрифт просвечивает на обратной стороне страницы, обложка мягкая, сальная, такую легко залапать и измять.

Но содержание покорило меня настолько [я открыл книгу наугад и прочёл несколько отрывков] - что я просто не смог оторваться. За бесценные записки гениальной женщины - 35 рублей. За детектив Донцовой 100 с копейками, а за это - 35.

Поражён я.

На протяжении трёх лет Раневская вела своеобразную 'книгу жизни', в которой писала автобиографию. Но потом решила: 'Если не сказать всего, значит ничего не сказать' - и порвала всё написанное. Правда, она сдала в архив несколько листов с записками, но это всё ничтожно мало.

Я.. Мне как-то трудно говорить об этой женщине возвышенно и с восхищением, потому что это лишний пафос, которого сама Раневская терпеть не могла. Да вообще трудно говорить.

Начало книги:



Пристают, просят писать, писать о себе. Отказываю. Писать о себе плохо - не хочется. Хорошо - неприлично. Значит, надо молчать.



Про Ахматову:

Через какое-то время она стала выходить на улицу. И, подведя меня к газете, прикреплённой к доске, сказала: 'Сегодня хорошая газета, меня не ругают'.

.. И только через много дней вдруг сказала: 'Скажите, зачем великой моей стране, изгнавшей Гитлера со всей его техникой, понадобилось пройти всеми танками по грудной клетке одной больной старухи?'

И опять молчала.

Я пригласила её пообедать.

'Хорошо, но только у вас в номере.'

Очевидно, боялась встретить знающих её в лицо. В один из этих страшных её дней спросила:

'Скажите, вам жаль меня?'

'Нет', - ответила я, боясь заплакать.

'Умница, меня нельзя жалеть'.